1Q84 - Тысяча невестьсот восемьдесят четыре - Страница 98

Аомамэ закрыла глаза, и ей тут же представился фикус, оставленный в прежней квартире.

Так какого же черта проклятый фикус не выходит у меня из головы?!

Потом она плакала. Что со мной, думала она, размазывая слезы и качая головой. Слишком часто я плачу. Вроде ведь не собиралась. Но при мысли о фикусе плечи затрясло, и слезы закапали сами собой. У меня не осталось ничего. Даже кривого, пожухлого фикуса. Все, что имело какую-то ценность, потерялось одно за другим. Все, кроме воспоминаний о Тэнго.

Ну хватит реветь, сказала она себе. Все-таки я нахожусь внутри Тэнго. Как те ученые из фильма «Фантастическое путешествие». Да-да, вот как он назывался! Оттого, что вспомнилось название фильма, стало немного легче. Аомамэ перестала плакать. Сколько ни реви, слезами проблем не решить. Пора превращаться обратно в крутую и стильную сестренку Аомамэ.

Кому это нужно?

Мне же самой.

Она поглядела на небо. Там по-прежнему висели две луны.

— Это знак, — сказал самый тихий из LittlePeople. — Всегда хорошенько считай, сколько в небе лун.

— Хо-хо, — подтвердил аккомпаниатор.

И тут Аомамэ заметила, что смотрит в небо не одна. На детской площадке через дорогу стоит детская горка, а на ее перильцах сидит, задрав голову, молодой человек. И тоже видит две луны сразу. Каким-то шестым чувством она поняла: ему видно то же, что и ей. Для него луны в небе — две. А это, по словам Лидера, способен увидеть далеко не каждый.

Но молодой человек — видит. Аомамэ готова поспорить на что угодно. Он сидит на детской горке и разглядывает: одну луну желтую и еще одну — маленькую, зеленовато-замшелую. Явно озадаченный этим зрелищем. Неужели его тоже забросило сюда из 1984 года? И он тоже не может понять, что это за новый мир? Очень похоже на то. Огорошенный, забрался на детскую горку и подбирает в уме разумное объяснение происходящему.

А может, и нет? Вдруг это шпион «Авангарда», который наконец-то вычислил, где я скрываюсь?

От этой мысли сердце на секунду встало. Ладонь сама потянулась за пояс трико к пистолету, и пальцы стиснули металлическую рукоять.

Однако молодой человек вовсе не выглядит угрожающе. Просто сидит себе на детской горке, положив голову на перильца, разглядывает две луны в небесах и о чем-то думает. А она пьет какао в пластиковом кресле на балконе третьего этажа и смотрит на него сверху через железные прутья. Даже обернувшись сюда, он бы ее не заметил. К тому же, он слишком погружен в свои мысли о небесах — и даже не догадывается, что его могут разглядывать с балкона соседнего дома.

Успокоившись, Аомамэ глубоко вздохнула, расслабила пальцы и отняла руку от пистолета. Незнакомец ей виден в профиль. Яркий свет фонаря контрастно очерчивает его фигуру. Высокий, широкоплечий. Короткие жесткие волосы ежиком. Футболка с длинными рукавами, закатанными до локтей. Красавцем не назовешь, но мужчина, похоже, надежный. И, судя по всему, не дурак. Чуть состарится, немного полысеет — превратится для Аомамэ в идеал.

И тут ее пронзило:

Да это же Тэнго.

Быть не может, думает она. И нервно качает головой. Это ошибка. С чего бы на нее вдруг обрушилось такое счастье? Ей становится трудно дышать, руки-ноги не слушаются. Похоже, она принимает желаемое за действительное. А ну-ка, вглядись повнимательней, приказывает она себе. Но вглядеться не может. Взгляд не фиксируется, а лицо опять перекашивает.

И что теперь делать?

Она встает с кресла, беспомощно оглядывается. Вспоминает, что бинокль оставила на полке в гостиной, идет за ним. Находит, быстро возвращается на балкон, смотрит на горку. Молодой человек еще здесь. На том же месте, в той же позе. Повернувшись к ней в профиль, глядит на небо. Аомамэ поднимает к глазам бинокль, наводит дрожащими руками резкость, изучает его лицо во всех подробностях. Не дыша, сосредоточившись до предела. Ошибки нет. Это Тэнго. Даже спустя двадцать лет Аомамэ узнает его сразу. Он и никто другой.

Самое удивительное как раз в том, что с десяти лет он почти не изменился. Словно десятилетнему пацану вдруг стукнуло тридцать. Не в том смысле, что он остался ребенком. Конечно же, он вырос, у него окрепла шея, возмужало лицо. Руки, сложенные сейчас на коленях, стали большими и сильными — даже трудно представить, как двадцать лет назад она могла пожать такую ладонь. Но при взгляде на его фигуру было сразу понятно: это абсолютно тот же Тэнго, что и раньше. Те же широкие плечи, от которых веяло добротой и спокойствием. Та же широкая грудь, в которую ей тут же захотелось уткнуться. Очень сильно захотелось, Аомамэ с удовольствием это отметила. И посмотрела туда же, куда смотрел он. Да, две луны. Мы оба видим одно и то же.

И что теперь делать?

Ответа не находилось. Она положила бинокль на колени и стиснула кулаки. Так, что ногти до боли впились в ладони. Даже крепко сжатые, эти руки дрожали как ненормальные.

Так что же делать?

Она прислушалась к собственному дыханию. Ее тело словно раздваивалось. Одна Аомамэ стремилась к Тэнго, сидевшему прямо перед нею. Другая Аомамэ сопротивлялась, упрямо твердя, что это не может быть Тэнго. Две равные силы буквально разрывали ее на части. Так беспощадно, что казалось, ее мышцы оторвутся сейчас от костей и разлетятся в разные стороны.

Одна ее половинка дико хотела выбежать на улицу, взобраться на горку к Тэнго, заговорить с ним. Но только что она ему скажет? «Меня зовут Аомамэ, вы не помните, как двадцать лет назад я пожала вам руку в пустом школьном классе?»

Бред какой-то, сказала она себе. Сочини что-нибудь получше.